Стихотворения
Ольга Ерёмина "Катти Сарк" Танцует клипер на волнах, Как Нэн Короткая Рубашка, Сквозь вала белопенный взмах И смерча стонущие башни - Танцует клипер на волнах. Громаду белых парусов, Что ловят ветер, как живые, Несёт он через вахту снов В ревущие сороковые - Громаду белых парусов. Поёт упругий такелаж, И драгоценный корпус тонок. О, гордой Англии пейзаж, Горячка австралийских гонок! Поёт упругий такелаж. На человеческом пути Горят огни Святого Эльма. Через столетия летит, Ликуя, молодая ведьма - Над нашей памятью летит. Монгольские напевы По мотивам "Монгольских песен" Н. К Рериха У истоков Тонкой реки Сеется тонкий дождь. Восьмая луна ведёт За собою цветы и листья. Назову тебя - виноград, Если ты на горе растёшь. Писец не создаст напев Даже самой тонкою кистью. У истоков Тонкой реки Заблудился мой сивый конь. Звёздноглазый высокий конь Был подобен облаку в небе. Отыщи мне, путник, коня! Я тебе подарю огонь, Я тебе подарю курму, Что согреет, с кем бы ты ни был. У истоков Тонкой реки Ходит тонкий журавль. Никогда не съесть ему всю Журавлиного озера рыбу. Если ты замышляешь зло И готовишь десять отрав, Знай, что зло вернётся к тебе И ударит, где бы ты ни был. У истоков Тонкой реки Поднимается вверх гора. И над ней не властны соседей Южных писцы и машины. Встреча предопределена. Минут сроки - придёт пора, Потому что торим пути Неизбежно - к одной вершине. Росток О росток - равновесие грязи и света! Звон лучей животворных и ток родника. Я в молчании жду у пустыни совета И слагаю свой храм из любви на века. Я построю свой город из белого камня, Я его окружу неприступной стеной. Я на гору взойду - и холодная память, Словно острые ветры, вернётся за мной. Этой ночью магнолии-звёзды огромны, Словно чудный подарок - возьми и сорви. Ты протянешь ко мне разноликую дробность - Я верну тебе целостность нашей любви. * * * Мы - дети рубежа тысячелетий. Мы не в стране живём, а на планете, Мы чуем боль на каждой из широт. Пожары, наводнения, цунами - Всё это происходит точно с нами, По жилам нашим боль миров течёт. Да, мы живём у временной рассохи, В себя вбираем жадно все эпохи. Уйдя за грань земного бытия, В себе превозмогая человека, Мы штопаем разорванного века Обугленные слёзные края. * * * Я комета с зелёным хвостом. Пролетая по вашей системе И не ведая, где же мой дом, Возвращаю вас к заданной теме. Вы едите, дерётесь всерьез Кулаками, ножом и дубиной, Изучаете старый вопрос: Что первично? А может, едино? Сладко спите в обоймах домов, То стремитесь, то рвёте друг друга, Пелену фантастических снов Разрезая реальностью плуга. Но когда расцветёт над Землей Мой таинственный хвост изумрудный, Соберётесь вы жаркой толпой, Разрывая рубахи и груди, Тыча пальцем, о скорой войне, Об Антихристе и о болезнях, О поруганной старине Понесёте тревожные вести. Будут путников бабы встречать Причитаньем без хлеба и соли, И на папертях будут кричать Христарадники, корчась от боли. А на башне какой-то чудак Прикипит к ободку окуляра, Изучая и эдак, и так Спектр хвоста и диаметр шара. А когда я растаю вдали, Вы растянете связки в зевоте. Мой вопрос - как монетка в пыли: Для кого, для чего вы живёте? * * * Прорастаем словами в сиянии трепетных звезд. Прорастаем мечтами под стрелами яростных гроз. Прорастаем делами в безмолвии зимних снегов. Прорастаем. За нами - мелодия звонких подков. * * * Напряжение снега рождает лавину, Напряженье дороги рождает полёт. Напряженье воды прорывает плотины, Напряженье весны первоцветом цветет. Напряжение слова рождает прозренье, Напряженье стекла - ослепительный звон, Разрушенье, смятение, боль, воскресенье: Напряжение света рождает огонь. * * * Золотым сечением октав Движутся частицы и планеты. Белые и черные цвета - Космоса ночные кастаньеты. В хаосе - рождение систем, В творчестве - людей перерожденье. Хаос и гармония - тандем Вечного вселенского движенья. Сергей Житомирский Ночь в пустыне Море звёзд. Небеса в цвету. Их рисунок иглист и сочен. Чистый холод гобийской ночи На обрывах Нэменгету. На раскопках отдых недолог, А с бессонницей вовсе плох. У палатки палеонтолог. Он задумался. Даль эпох На него ползёт, как гроза. Здесь, на месте пустыни спящей, Сотни тысяч веков назад Простирались сырые чащи. Трупы ящеров нёс поток, Хороня костяки в наносах. В красных мелях и красных косах Он бесстрастно, как время, тёк. Только разве время – река? Нет, скорее ткач у станка, Ткущий огненные покровы, Что, пленённый узором новым, Нить за нитью вводит в основу Одного и того же куска. Мира, бывшего в прошлом, нет - Из него построена эта Ночь. Сегодняшний миг планеты - Результат миллиардов лет... Он, воссозданный нами, есть Только здесь, в головах живущих, Тех, кто ловит каждую весть О событиях бывших и сущих. Что ж во времени ищем мы, Вырывая знанья из тьмы? Знаю. Лучше не быть, чем тенью Промелькнуть по страницам лет. Смерть преследует нас с рожденья, Но у памяти смерти нет. Время – труженик. Время – друг Набегающим поколеньям. В эстафете дел и наук Жизнь становится восхожденьем... Но поэтому всё, что чертим В книге времени, сплетено С нашей главной верой – бессмертьем Человечества... Над обрывами Нэменгету Звёзды – брошенные святыни - Чётко врезаны в черноту Помрачневшей ночной пустыни. Там – клокочущие шары Истекают слепящим светом, Там невиданные миры И неведомые планеты... Всплеск за всплеском, за валом вал Мысль встаёт, расправляя крылья, И с надеждой глядит в провал, Отороченный звёздной пылью. Волны ломятся в вышину, В мир непознанный и широкий, Чтобы слиться в одну волну. – Братья, где вы? Настали сроки Улетать от земной коры! Там – иных созвездий фигуры, Там – невиданные миры И неведомые культуры! Волны валятся в пустоту, Но, хватая их на лету, Нам пространство бессмертье прочит. Как ясны гобийские ночи! Сколько звезд над Нэменгету! («Техника – молодёжи», 1961 г., № 6) Дмитрий Гулютин Сердце Змеи Памяти И. А. Ефремова посвящается. Созвездие Змеи, звезда Унук-Эльхайя, В далёком будущем полёт. И наша экспедиция земная, Вдруг встретила чужой там звездолёт. И командир сказал, включив локатор, кратко: "Идём на торможение, друзья! И разгадаем мы твою загадку, Таинственная звёздная Змея". Где же, где же вы, братья? Где же, где же вы, братья, Люди, люди, иной земли? В звёздной дали прозрачной, В чёрной пустыне мрачной Встретятся наши корабли! И вот их звездолёт на наших на экранах. Мы братьев ждали миллионы лет. Но мы ещё не знали, что радоваться рано И что контакта не было и нет. Они нам показали, какая там природа, И пейзажи рек, морей и гор... Но горю не помочь: ведь вместо кислорода На их планете ядовитый фтор. Где же, где же вы, братья? Где же, где же вы, братья, Люди, люди, иной земли? В звёздной дали прозрачной, В чёрной пустыне мрачной Встретились наши корабли! Похожи очень мы, и нам до слёз обидно: Ведь не обнять нам их и не пожать руки. Нашли мы братьев здесь и потеряли, видно, В пучине звёздной, бешеной реки. Но верим мы в судьбу того народа - Они сумеют избежать беды. И мы прорвем барьер, что нам дала природа, Нас снова встреча ждёт у той звезды. Где же, где же вы, братья? Где же, где же вы, братья, Люди, люди, иной земли? В звёздной дали прозрачной В чёрной пустыне мрачной, Встретятся наши корабли! Сентябрь 1984 г. Игорь Жуков Звездолёты Прямого Луча Возвращаясь к началу начал, Вспоминаю одно: Как касаньем прямого луча Озарило окно, И как мир оказался иным, Приобрел глубину, Проступив сквозь уютные сны, Вязких слов пелену - Тех, что учат движенью ползком И ненужности крыл. ...Мокрый ветер ударил в лицо И страницы раскрыл Про потомков, что нашу печаль Утолят наяву, Звездолёты прямого луча Устремив в синеву, К нашим дням через тысячи лет Перекинулся мост, И пришел долгожданный ответ, Безыскусен и прост. Возвращаюсь к началу начал, В свой отмеренный срок - Остаётся покинуть причал И шагнуть за порог. По тропе, что бежит у реки, По прибрежному льду, Сквозь поток одиночеств людских Я навстречу иду, Но слезятся глаза на ветру, А во встречных глазах Лишь бессилие порванных струн, Безнадёжность и страх, В них безумие прожитых лет, Застарелая боль, Невозможность поверить в ответ... Вековую мозоль, Что на сердце у них запеклась Той водою не смыть. Но отдаст наше "я" свою власть Напряженному "мы", И пройдём мы по тропам иным, По иным городам, Одиноким, жестоким, родным Принося свое "да"... Ночь приходит на смену ночам, Мрак царит на Земле, Отраженья прямого луча Исчезают во мгле. Но мы помним про свой ЗПЛ, Про отпущенный срок, Освещает далёкая цель Перекрестки дорог, Снова ночью сменяется ночь, Снова пала роса, Но кому-то случилось помочь, Кто-то поднял глаза И выходит к тропе у ручья, И мы вместе идём К звездолету прямого луча, В свой единственный дом. (2002-03) Андрей Земсков Ивану Ефремову Там, где древние стены Исчезают за миг, На краю Ойкумены Не кончается мир. Из простого сюжета Вырастает роман – И корабль Баурджеда Держит курс в океан. Где огромные звёзды Выше всех пирамид, А Земля – только остров, Продолжается мир. Где папирусный парус Разрывают ветра, Мореходу осталось Верить в силу пера. У творца под рукою Только шорох страниц. За Великой Дугою – Ни царей, ни границ. Как Вселенной ужиться Стеснотою квартир? Книга в руки ложится – И рождается мир. (Октябрь 2018) Сергей Москвитин Ивану Ефремову ...Учитель! Перед именем твоим Позволь смиренно преклонить колени! Н. А. Некрасов. Кондовая русская сила, Открытый, приветливый взгляд, В котором сверкают светила И звёздные гроздья горят... Светло в твоём мире, как в храме, От книг твоих, преданных жриц. Ты с нами, Учитель, ты с нами На сотнях чудесных страниц. Я в мир твой вхожу без молитвы, Но с низким поклоном за свет. Спасибо за «Лезвие бритвы», Прекрасней учебника нет. С тобой Красота – как святыня, Распахнутый в жизнь идеал, А девушка, словно богиня, Поставлена на пьедестал. В просторах твоих представлений – Галактики, братство миров, Высокий полёт устремлений, Тектоника древних щитов, Монголия, «кости дракона», Эллада, Египет, Урал... Мертвящая власть фараона, Таинственный серый кристалл... Мечтатель, могучий мыслитель, Романтик, учёный, пророк. Ты сбудешься, мудрый Учитель, Как всё, что предвидеть ты смог. Ты сбудешься, добрый Дар Ветер, Реальностью станут мечты. Когда-нибудь люди на свете Такими же будут, как ты. (5 ноября 1999) Николай Смирнов Пламенная Чаша Свет мой, звёздочка, дружок, дорогой и милый, Ощути поток огня животворной силы. Ну куда, скажи ты мне, быть милей и краше? Я навек тебе дарю Пламенную Чашу. Много дней и много лет кольцами завьются, Кинокадры наших встреч в памяти сольются. Небосвод души огнём вечным озарённый Потемнеет под закат, солнцем утомлённый. Передаст твоя рука факел эстафетный На другой конец Земли, в уголок рассветный. А сама задержишь чуть бодрое дыханье И вдохнёшь всем сердцем в ночь пламень осознанья. Метеором золотым путь твой проискрится, В Эре Встретившихся Рук дух твой воплотится. В эти дальние века унесётся время, Чудным лотосом взойдёт брошенное семя. Совершенней и плотней, утончённей формы, - По спирали снизу вверх до вселенской нормы. Там гудит магнитный гонг ритмами вибраций, Многомерья фейерверк беспредельных граций. Воплощений череда искр пробегает, В прошлом, в будущем, в сейчас твой огонь мерцает. Пусть в тяжёлый внешне миг, в мёртвой укоризне, Вспомнишь ты, что у тебя: два пути, две жизни. Что вокруг ведь - что ни есть - всё родное, наше, И улыбкой расцветёт Пламенная Чаша. Эрг и Веда Отсияли последние зори, Мир был чист, вдохновен и прощален. Двух людей золотые узоры Соплетались порывом астральным. Свет лучился из глаз её нежно, Боль с любовью в них переплавлялась, И хоть время с пространством безбрежны, Но для них его не оставалось... Её очи - любви обереги, Чистоты и бесстрашия полны, Она с ним расставалась навеки, Провожая в мир тысячи молний. Он уже предстоял перед небом И сказал ей, светясь и страдая: "Будьте счастливы, милая Веда! Поцелуйте меня, дорогая..." * * * "Жить гению в цепях не надлежит, Великое равняется свободе" (А. Л, Чижевский) Цикличность тайн природных велика. За каждым их безглазым поворотом Сокрыта боль бессильного кольца, Со всех сторон расплюснутого роком. И каждый миг, волнующий тебя, О, постижитель тайны мирозданья, - Лишь узел форм застывшего огня, Лишь только шаг дороги расставанья. Ты входишь вглубь, снаружи - твой же взор Структур, потоков рассекает гребни, И ясен звёзд муаровый узор, Бег электронов, поступь жизни древней: Ты одинок, ты слушаешь себя, Сверяя пики и провалы края, А под тобой вибрирует Земля - Кольцо колец, завёрнутое в майю. Но лишь на этой выгнутой спине, Что намагничена галактикой от века, Дано не пасть изменчивой волне, Дано явить пространство Человека. Предел пределов - разум и душа. Они, сливаясь в пульсе подвенечном, Рождают тайну выше бытия - Рождают Дух на вздыбленности встречной. И пусть ты видишь кармы волокно - Пронзают мир пылающие очи - Написано недаром (пусть давно): Дух дышит там, где истинно он хочет. Путь перед ним - лезвящаяся сталь, Чьей новизны не вызнать камертонов; Расплавит слово жгучая спираль, Отменит прах, кольцо и власть закона. Из суперструн - Галактики свирель. Един огонь в расплюснутой природе: Гуашь-пространство, время акварель Великое равняется свободе. Разоблачённая Изида "Прекрасное должно быть величаво" (А. С. Пушкин) Сама в себе загадка бытия: Шакти и Тамас в перепластованьи; А между ними: двойственность нуля - Закрученный автограф мирозданья. Лучом фотонным лезвие пути, Опасен шаг над космосом во мраке; Пусть чёрных дыр воронки впереди, - Но призрачны бушующие страхи. Молчания чарующий венец Дополнит гром, который был в начале, - Отринув смерть бессмысленных колец, Из косных масс вздымаются спирали. И только там, в небесном серебре, Огнём квазаров холодно облита, На неприступной сумрачной скале Стоит разоблачённая Изида. Так Мультивёрс под кварками сокрыт, Оргaнно чередуются октавы; Рефреном вечным колокол звенит: Прекрасное должно быть величаво. Эдэль Орлёнку "Высшее счастье человека всегда на пределе его сил". (Иван Ефремов) Остаётся полшага, полвзмаха крыла - до бездны. Ты готов для полёта, птенец? Не торопишь ли время? Для тебя ли сейчас эта звонкая даль разверзлась? По плечу ли тебе дрожь внезапного откровенья? Ты отчаян и смел, птенец, ты горяч и дерзок. Ты не хочешь ждать и так жадно ищешь ответы. И тебя всё равно в гнезде теперь не удержишь - ты уже услыхал походные трубы ветра. Что ж, лети, коль так. И пусть выбор твой безрассуден, пусть растущие крылья ещё не совсем окрепли - начинай свой поиск, свой путь, свой отрыв от буден, свой нелёгкий выход в пике и "мертвые петли". Упадёшь - не плачь, не кляни земли притяженье. Лишь, познав всю трудность полёта, расти вновь крылья. Мы парим, когда душа живёт в напряженьи. Лишь тогда мы счастливы, друг. и почти всесильны... * * * В начале было Слово. А потом Явился мир. Родился как ребёнок Из чрева Слова. Первый крик был тонок И первый шаг дался ему с трудом. Летели циклы. По спирали вверх Стремилось К жизни вызванное Словом. И голосом окрепший человек Стал сотворцом, мир изменить готовым. Назвав всё в мире "именем своим", На многие века замкнул границы. И жил, пытаясь, как из клетки птица, Прорваться за очерченное им. А сути смыслов - руку протяни - Светились за закрытыми дверями. И зоркий прорывался временами За грань, ловя луч света их в тени. И в ссылки шёл, на дыбы, на костры. Безумцем слыл, еретиком, изгоем, Непонятый, осмеянный толпою До времени. До срока. До поры. Спираль, упруго и светло змеясь, Всё восходила. Опадали листья Напрасных слов, в которых зёрна смысла Ещё ростками не взошли сквозь грязь. И оставались - звёздами в ночи - Лишь те - а было их совсем немного - Что стали маяками на дорогах. Их свет не погасили палачи. И люди - как открытие, как дар - Несли их с новой радостью друг другу. Протягивали - как поддержки руку - В тяжёлый час, чтоб превозмочь кошмар. ...Вначале было Слово. А потом Был хаос слов, бросаемых бездумно. И мир сквозь них, мучительно и трудно, Рождался к жизни на витке ином. Первым мореходам Суровых волн бесконечен бег. Блистает сталью их чешуя. Как ты посмел ступить, человек, На борт непрочного корабля? Как ты посмел наугад, без карт И компаса, вверив судьбу лодье, Поплыть к горизонту, за ярдом ярд, По ненадёжной воде? Но если б ты не посмел нырнуть Песчинкой в море бескрайних волн - Как беден был бы земной твой путь, Как опыт был бы неполн! И сколько б земель не дождались тебя, И сколько дальних дорог... И скольким мечтам вслед пришедших ребят Ты сбыться бы не помог. * * * Разве может погаснуть Горячий душевный огонь? Ветры дуют в лицо. Темнота, обступая, сгустилась. Равнодушное море Огни маяков поглотило. И усталых снастей Так протяжен и немощен стон. Но какая-то вера Упрямо и твёрдо живёт. И не гаснет свеча На столе в капитанской каюте. И во всех уголках Корабельных - от бака до юта - Знает каждый матрос, Что к рассвету корабль доплывёт. Виолика * * * Светоносным мостом между будущим и настоящим, Феерверками искр на лету обжигая ладонь, Языками костра устремляется в небо летящий, Всё живое творящий на звёздах рождённый огонь. В наступающей мгле, если станет тоскливо и страшно, Мы затеплим свечу, разгоняя сомненья и страх, Город сказок и снов нам ответит огнями на башнях, Беспокойное пламя зажжётся в любимых глазах... Его отблеск в ночи и зовёт и ведёт за собою, Наши души сплетая в узора тончайшую нить, Чтобы искра внутри ожила, загорелась звездою, И душевный огонь мы друг другу умели дарить... * * *Эллинка по духу и рожденью, Теплый огонек в глубинах лет, Древней женской силы воплощенье ТАис - вихрь и песня, ночь и свет. Перекресток троп, сплетенье судеб Пусть лишь на полночи и полдня, Царь о крае Мира позабудет, Растворившись в пламени огня. И превыше всех богатств Востока Эллинского духа высота. Пусть горят дворцы владык жестоких, Чтоб жила и пела красота! Разомкнуться каменные своды, Черный дым не застилает взор, Век мучений, ненависти, злобы, Рухнет в очищающий костер! В этом мире все имеет цену, Спутники огня - зола и гарь... На заре к пределам Ойкумены Ты уйдешь, непобедимый царь. Не удержишь, и мгновенье тает, Будущее - дымкой вдалеке... Но не гаснет, искры рассыпая, Яркий факел в маленькой руке. Андрей Яковлев На мотивы И. А. Ефремова Там тоскует по мне Андромеда, С искалеченной белой рукой. Иннокентий Анненский Сквозь синее пламя далеких туч, Сквозь ливня белую плоть, Зелень живую нависших круч, На которые не довелось Взойти - вижу - который год - Как будто память поет - Эпсилон Тукана землян зовет, Вир Норин ведет звездолет. И снова рвусь туда, где друзья, Где буду вместе с тобой - В родную эпоху, откуда я Грубой вырван судьбой. И песня звучит - сквозь пламя и мрак, И ливень, и вьюги белую взвесь, - О том, что уж если случилось так, Зачем-то нужен я здесь. Но прячут губы в немой тоске Все тот же вопрос - в который раз: Так долго прожив от вас вдалеке, Остался ли я одним из вас? (14 января 2006, Виндхук) ТЁМНОЕ ПЛАМЯ Слушая Альбинони (Из авторского сборника "Белое пламя", СПб., "Художественная литература", 1993. С.51.) Вот они - владенья Мнемозины1, Будущего с прошлым гулкий сплав, Звёздный миг прошедших по Мен-Зину2 На границе наших бед и слав3. И в вибрирующем чистом тоне Из глубокой, светлой синевы Снова наплывает Альбинони - Гений к небу рвущейся травы. Буйных трав немая многозвонность, Солнца неисчерпная казна, Снова - многозвёздная бездонность И святая дня голубизна. Не узнаешь тайны, в них сокрытой, Только будешь верен ей одной, Будто вновь родившийся - омытый Музыки огромною волной. И, как дельтапланерист на склоне, Ты земное просишь: "Отпусти", - Словно ты под звуки Альбинони Присягаешь Млечному Пути. 23 августа 1988 1 Мнемозина - в эллинской мифологии богиня памяти, считалась также матерью Муз. 2 См. главу "Три слоя смерти" в ЧБ. Прошлое будущего, видимого из прошлого. 3 Изменённый стих А. Ахматовой. Алесь Градаў (Алесь Градов)
Прысвяченне
даследчыку
|
Посвящение
мыслителю
|