К вопросу о композиционном и идейно-художественном единстве произведений И.А.Ефремова о далёком будущем в восприятии наших современников

Доклад на XXVI Ефремовских чтениях в Вырице 22 апреля 2023 года

А.В.Яковлев

Ключевые слова: фантастика, Ефремов, сверхтекстовое единство, композиция литературного произведения, сюжет, идейно-художественное содержание.

Основная мысль доклада следующая. Внимательное сопоставление повести «Сердце Змеи» с романами «Туманность Андромеды» и «Час Быка» приводит к выводу, который в наше время, как правило, игнорируют: события, описанные в «Сердце Змеи», не могут быть по отношению к событиям «Туманности Андромеды» (а равно и событиям «Часа Быка») ни прошлыми, ни будущими, ни одновременными; ефремовское коммунистическое будущее разновариантно, единство повести с романом «Туманность Андромеды» носит не композиционный, а идейно-художественный и эстетический характер.

I. О каких произведениях пойдёт речь

Художественных произведений о далёком будущем у И.А.Ефремова четыре: роман «Туманность Андромеды», повесть «Cor Serpentis» (в первой публикации название на латинском языке, в следующих – на русском: «Сердце Змеи»), очень короткий рассказ «Пять картин» (в первой публикации название «Космос, космос...») и роман «Час Быка». Годы написания этих произведений: 1956–57, 1958, 1965 и 1964–68. Д.А.Майорова и О.Ю.Осьмухина называют совокупность этих четырёх произведений циклом (sic!) «Великое Кольцо» [Майорова Д.А., Осьмухина О.Ю. Специфика конструирования фантастического мира в в повести И. Ефремова «Сердце змеи» // Art logos. Искусство слова. 2018. № 1 (3). – С.88–97, здесь относимся к с.89].

На рассказ «Пять картин», производящий, на наш взгляд, очень сильное эстетическое впечатление, редко обращают внимание. Даже сам автор в предисловии 1968 года к первому изданию «Часа Быка» называет этот роман третьим (а не четвёртым) произведением о далёком будущем [Ефремов И.А. Час Быка. М.: Молодая гвардия», 1970. – С.3]. Л.И.Дюгаева пишет о «многоаспектной проблематике всех трёх (! – А.Я.) произведений о будущем («Туманность Андромеды», «Сердце Змеи», «Час Быка»)» [Дюгаева Л.И. Проблема связи времен в художественном творчестве И. А. Ефремова: дис. ... канд. филол. наук. М., 1983. с.145].

II. Общелитературоведческие замечания

Первое, с чем сталкивается исследователь, приступая к изучению указанной совокупности четырёх художественных текстов, – отсутствие общепринятого литературоведческого термина для двух или более литературных произведений, имеющих общие сюжетные линии и / или общих персонажей и в силу этого образующих композиционное единство. Термин «дилогия» подразумевает, что произведений только два (например «Каллисто» и «Каллистяне» Г.С.Мартынова), трилогия – что их три (например «Три мушкетёра», «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон, или десять лет спустя»); можно говорить о «Человеческой комедии» как о цикле романов О. де Бальзака, но термин «цикл» не подойдёт для единства, состоящего из двух частей и едва ли естествен для трёх; «эпопея» подразумевает нечто исключительно масштабное – если не по объёму текста, то, во всяком случае, по количеству персонажей и сюжетных линий, даже если это одно произведение, например «Война и мир» Л.Н.Толстого. A priori подошёл бы термин «гипертекст», но он уже «занят» значением, жёстко «привязанным» к компьютерам и, в особенности, к компьютерным сетям. В рабочем порядке можно было бы предложить пусть несколько громоздкий, но вполне адекватный термин «квазигипертекст» как обозначение двух или более литературных произведений, имеющих – повторим – общие сюжетные линии и / или общих персонажей и в силу этого образующих композиционное единство. Дилогия, трилогия, цикл, эпопея (как единство, образуемое двумя или большим количеством литературных произведений) – частные случаи квазигипертекста.

Позволим себе небольшую метанаучную ремарку. Представляется, что указанная терминологическая лакуна есть следствие того, что доля типологических исследований в корпусе литературоведческих текстов значительно меньше, чем в корпусе научных текстов по лингвистике. Иными словами, такие труды, как, допустим, «Местоимения в языках разных систем», гораздо более обычны в практике лингвистических исследований, чем в практике литературоведческих исследований, допустим, «Астрофические фрагменты в композиции строфических поэм в литературах мира». Упомянутый труд о местоимениях – реальный [Майтинская К.Е. Местоимения в языках разных систем. М.: Наука, 1969. – 308 с.], а вот поиски чего-нибудь подобного упомянутому вымышленному исследованию по литературоведению вряд ли увенчаются успехом.

Применительно к жанру фантастики и даже несколько ýже – к произведениям о будущем – представляется удобным такой термин, как временнáя развёртка. Произведения входят в одну временнýю развёртку, если события, описанные в одном из них, воспринимаются как предшествующие либо одновременные событиям, описанным в другом. Так, например, действие романа Г.С.Мартынова «Гианэя» (будь то его первоначальная, короткая версия, опубликованная в 1963 году, или существенно дополненная и вышедшая в 1971) и действие дилогии «Каллисто», «Каллистяне» происходят в разных временнЫх развёртках, потому что события, описанные в названной дилогии (произошедший в 60-е годы XX века первый контакт землян с инопланетной цивилизацией – пришельцами с Сириуса, с планеты давно победившего коммунизма) не могут рассматриваться как предшествующие событиям, образующим сюжетную линию «Гианэи» (завязка – первый системный контакт коммунистической Земли с инопланетной цивилизацией в XXI веке). Будущее, описанное в дилогии «Каллисто», «Каллистяне», и будущее, описанное в романе «Гианэя» – это разные будущие, они различаются не только степенью отдалённости от времени, когда соответствующие произведения вышли из-под пера Г.С.Мартынова, но и тем (и это главное), что события, описанные в одном из них, не могут быть ни прошлыми, ни будущими, ни одновременными по отношению к событиям, описанным в другом.

Для целей настоящего исследования термин временнáя развёртка в рабочем порядке можно считать синонимичным более элегантному, но менее прозрачному термину «художественное время», которым оперирует Л.И.Дюгаева [Дюгаева Л.И. Проблема связи времен в художественном творчестве И. А. Ефремова: дис. ... канд. филол. наук. М., 1983. – С.144, отчасти с.147.]

III. «Туманность Андромеды» и «Час Быка»

То, что романы «Туманность Андромеды» и «Час Быка» образуют сверхтекстовое композиционное единство, очевидно – даже с учётом обстоятельства, редко формулируемого в явном виде: ни одна из сюжетных линий «Часа Быка» не является непосредственным продолжением какой-либо из сюжетных линий «Туманности Андромеды». В «Часе Быка» говорится о том, что Эра Встретившихся Рук (время действия этого романа) следует за Эрой Великого Кольца, за её последним веком – Веком Тибетского Опыта. Героини «Часа Быка» – Фай Родис и Чеди Даан – смотрят видеозапись выступления Веды Конг – одной из четырёх главных героинь «Туманности Андромеды». Герои «Часа Быка» помнят о важном историческом событии – тибетском опыте Рен Боза, тогда как Рен Боз – это один из четырёх главных героев «Туманности Андромеды» и его опыт подробно в ней описан, присутствуя как во внутренней композиции, так и во внешней: «Тибетский опыт» – название одной из глав романа. Об одном из действующих лиц пролога «Часа Быка» – Вел Хэге – говорится как о правнуке Рен Боза. Заметим в скобках: этого достаточно, чтобы считать, что между временем действия «Туманности Андромеды» и временем действия «Часа Быка» не пролегает никакой «бездны веков» – даже при том понимании, что люди ЭВК и ЭВР живут долго и молодыми остаются тоже долго (вспомним возрасты двух персонажей «Туманности Андромеды» – Грома Орма и его сына Дис Кена [т.3, кн.2, с.166–167]).

Между тем, эстетическое впечатление, производимое этими двумя художественными текстами, существенно различно, их можно было бы сравнить с музыкальными пьесами в совершенно разных оркестровках либо с картинами, написанными разными красками и разными кистями. В этом наша позиция близка к позиции Л.И.Дюгаевой [Указ. соч., с.144]: «…Связь «Часа Быка» с «Туманностью Андромеды» в большей мере относится к функции художественного времени, нежели к содержанию».

IV. Время действия повести «Сердце Змеи»

Повесть «Сердце Змеи» была написана сразу же после «Туманности Андромеды», на одном дыхании с романом «Туманность Андромеды» и в некоторой мере может рассматриваться как ответ на многочисленные просьбы читателей о продолжении этого романа. Эстетическое впечатление от этих двух произведений почти тождественно: ощущение чистоты и свежести, трепет перед бесконечностью Космоса с его бесчисленными и ещё не открытыми мирами, мир, в котором полностью (в случае «Сердца Змеи») или почти полностью (в случае «Туманности Андромеды») отсутствуют низменные проявления человеческой души, мир, в котором нет места смакованию безобразного.

Несколько выходя за пределы заявленного объекта исследования – произведений о далёком будущем, заметим в скобках, что в идейном отношении можно сблизить «Сердце Змеи» и с романом-эпопеей «Лезвие бритвы»: в первом – в спонтанной дискуссии земных астролётчиков о том, как могут выглядеть разумные существа иного мира, с которыми предстоит скорая встреча, – намечена идея красоты как инстинктивно воспринимаемой целесообразности, причём эта инстинктивно воспринимаемая целесообразность обусловлена эволюцией; во втором указанная идея получила развитие.

В восприятии наших современников, в частности автора статьи о повести «Сердце Змеи» в Википедии, отмеченная идейно-художественная и эстетическая близость повести «Сердце Змеи» и романа «Туманность Андромеды» приводит к ошибочному тезису: «В соответствии с внутренней хронологией будущего, в произведениях И. А. Ефремова, эта повесть является звеном между романами «Туманность Андромеды» и «Час Быка» [https://ru.wikipedia.org/wiki/Сердце_Змеи, дата обращения: 9 апреля 2023, пунктуация источника сохранена].

А вот одно из положений, вынесенных Е.К.Агапитовой на защиту кандидатской диссертации, с которой интересно будет ознакомиться всякому, интересующемуся историей и современным состоянием ефремоведения: «И. А. Ефремов создал в своем творчестве единый (выделено Е.К.Агапитовой – А.Я.) фантастический мир со своей географией, историей и хронологией (в цитатах здесь и далее курсив мой – А.Я.), которые можно проследить, только если учитывать всю совокупность им написанного, включая публицистику и эпистолярное наследие» [Агапитова Е.А. Фантастический мир И.А.Ефремова: проблематика и поэтика. Дис. …канд. филол. н., Петрозаводск, 2017. – С.13]. Далее: «все произведения Ефремова можно считать «историей» одного мира, что позволяет расположить их в условно-хронологическом порядке (не по времени написания, а по времени действия): дилогия “Великая Дуга” (“Путешествие Баурджеда” и “На краю Ойкумены”), “Таис Афинская”, ненаписанные “Дети Росы”, большинство “Рассказов о необыкновенном”, “Звездные корабли”, “Лезвие бритвы”, рассказ “Пять картин”, “Туманность Андромеды”, “Сердце Змеи” и “Час Быка”» [там же, с.81]. Она же говорит и о «так называемом «космическом цикле», то есть <…> романах «Туманность Андромеды» и «Час Быка» и в связывающей их повести «Сердце Змеи» [там же, с.153]. Важный тезис об «“истории” одного мира» повторён и в Заключении названного объёмного труда, с добавлением: «Более того, мы можем привязать фантастическую хронологию романов о будущем к нашей с почти пугающей точностью» [там же, с.163].

Л.И.Дюгаева характеризует мир «Сердца Змеи» как «ещё более далёкое будущее» по отношению к событиям «Туманности «Андромеды» [Указ. соч., с.130], говорит о нём как о «новом этапе развития человечества» (по сравнению с «Туманностью Андромеды») [там же, с.131].

Д.А.Майорова и О.Ю.Осьмухина, основываясь на одной-единственной детали, располагающей к помещению «Сердца Змеи» в одну временнýю развёртку с «Туманностью Андромеды» – после описанных в романе событий, – но не обязывающей к такому решению и не отводящей возможности других решений, утверждают: «“Сердце Змеи” является вторым произведением И.А.Ефремова о далёком будущем, действие которого разворачивается после событий романа “Туманность Андромеды”. Прозаик использует художественный мир этого произведения, определяя момент протекания событий относительно времени романа так: “Этот тип звездолетов, передвигавшихся в нуль-пространстве, должен был достигнуть гораздо больших глубин Галактики, чем прежние ядерно-ракетные, анамезонные звездолеты” [5, c. 532].» (По изданию, использованному в нашем докладе, – [т.2, с 463].) На наш взгляд, приведённая цитата всего лишь исключает возможность поместить время действия повести (а если быть скрупулёзным до педантизма, – время старта «Теллура» с Земли) до событий, описанных в «Туманности Андромеды». Это важно, запомним это. (Анамезонные звездолёты, как и бесклассовое коммунистическое общество, возможны и в рáзных вариантах будущего.)

От помещения времени действия повести между временем действия двух романов «предостерегает» (если позволительно так выразиться) отсутствие в «Часе Быка» каких бы то ни было реминисценций из «Cor Serpentis»: упоминаний фторного человечества, пульсационных звездолётов («звёздных кенгуру»), санскрита как основы искусственного языка, ставшего общим для всех людей Земли. (Впрочем, оппоненты могли бы возразить, что «Теллур», судя по отсутствию таких реминисценций, вернулся на Землю после событий, описанных в «Часе Быка».) Повторим: на памяти героев «Сердца Змеи» нет звездолётов прямого луча (разумеется: ведь работа над «Часом Быка» началась через шесть лет после написания «Сердца Змеи»), но при этом и на памяти героев «Часа Быка» нет никаких «пульсационных звездолётов». История звездоплавания во временнóй развёртке дилогии романов – одна, история же звездоплавания во временнóй развёртке повести «Сердце Змеи» – другая.

Далее. Звездолётчики «Теллура» ни разу не ссылаются на общение с другими планетами по «Великому Кольцу», на колонистов, приступивших в V веке Эры Великого Кольца к освоению планет Зелёной Звезды, о спиралодиске из Туманности Андромеды. Более того, член экипажа «Теллура» Кари Рам говорит: «...Мы, люди, так одиноки, бесконечно одиноки! У нас есть несомненные доказательства существования множества населённых миров, но никакое другое мыслящее существо ещё не скрестило своего взгляда с глазами людей Земли <…> Не сбылась великая, смелая и светлая мечта человечества, рождённая давным-давно, едва рассеялась религиозная слепота!» [Т.2, с.479]. Можно задать вопрос: не имеет ли в виду Кари Рам передачи по Великому Кольцу, упоминая о неких «несомненных доказательствах», не расшифрованных в тексте повести? Можно придраться и к тому, что выражение «скрестить взгляды» означает, что двое смотрят друг на друга одновременно, а в телепередачах по Великому Кольцу такая одновременность исключена огромностью расстояний и ограниченностью скорости распространения радиоволн.

Но – переходим к главному.

Один из центральных эпизодов повести «Сердце Змеи» – и в идейном, и в композиционном отношении – дискуссия о том, как могут выглядеть люди в идущем навстречу чужом звездолёте [т.2, с.485–487]. Дискуссия показывает: в момент старта «Теллура» на Земле полностью отсутствовали апостериорные знания о возможных обликах людей других планет. Между тем персонажи романа «Туманность Андромеды» видят их на телеэкранах и даже в ходе практически прямого наблюдения через «электронные стереотелескопы»: экипаж «Тантры» видит мумии погибших обитателей Зирды [там же, с.14], кое-что сказано о лице Заф Фтета – заведующего внешними станциями человечества с планет звезды 61 Лебедя [там же, с.51–52], а описание прекрасной женщины с планеты звезды Эпсилон Тукана, в которую влюбляется Мвен Мас, – это вообщé один из ключевых элементов композиции романа [там же, с.54–58].

Таким образом, действия дилогии «Туманность Андромеды» – «Час Быка» и действие повести «Сердце Змеи» происходят в двух разных временнЫх развёртках, в двух очень похожих друг на друга, но разных возможных будущих.

V. Время действия рассказа «Пять картин»

В рассказе «Пять картин» [И.Ефремов. Сочинения в трёх томах. М.: Молодая гвардия, 1975, т.2, с.452–459.] упоминаются реалии, присутствующие в «Туманности Андромеды»: космодром «Эль-Хомра», Совет Звездоплавания и ТВФ (телестереовидеофон).

«Почему вы сели на старинный космодром Байконур вместо Эль-Хомры?» [с.452].

«Она <Не Та> даст объяснения на выставке в Совете звездоплавания» [с.452].

«Она <Не Та> стояла в круглом помещении под сверкавшим тысячегранником многоканального приёмника ТВФ» [с.455].

Вместе с тем в том же рассказе упоминаются и события, указывающие: при всей похожести двух будущих, описанных в дилогии «Туманность Андромеды» – «Час Быка» и в рассказе «Пять картин», события рассказа не могут быть по отношению к событиям «Туманности Андромеды», как, впрочем, и «Часа Быка», ни прошлыми, ни одновременными, ни будущими. Сопоставим фрагменты, короткие и немногочисленные, но достаточные для этого утверждения.

«Пять картин»	«Туманность Андромеды»	«Час Быка»
«…Участвовавшего в затоплении пустынь Калахари и Намиб в Южной Африке» [с.453].		«Вы были в прошлом году в пустыне Намиб и пропустили одно событие, взволновавшее всю планету» [с.506].
«Совет экономики планеты торжествовал, что отказался в своё время от проекта растопления антарктических льдов и повышения уровня океанов. (Выделено мною – А.Я.) Незачем было мешать пресную воду с солёной, когда теперь стало возможным излить любое её количество в любую точку планеты. После промывки засолённой почвы Австралии предстояло затопление Сахары, промывка Большой Соляной пустыни Ирана, создание пресноводных озёр-морей в Центральной Азии». [Там же, с.453.]	«Мы сильно уменьшили ледяные шапки, образовавшиеся на полюсах Земли в четвертичную эпоху оледенения, и изменили климат всей планеты. Вода в океанах поднялась на семь метров...» (Выделено мною – А.Я.) [там же, т.3, кн.2, с.48.]; «Антарктический материк, на три четверти освобождённый ото льда...» [там же, т.3, кн.2, с.49.]
«…Небольшая термоядерная станция давала кубические километры пресной воды.» [Там же, т.2, с.453.]	«Губительное влияние излучения на жизнь заставило отказаться от старой ядерной энергетики.» [Там же, т.3, кн.2, с.48.]

В рассказе «Пять картин» в связи с современной Ефремову эпохой говорится о людях, «гнавшихся за так называемой модой, то есть массовыми увлечениями в музыке, одежде, искусстве и даже облике человека». [Там же, т.2, с.456.] Сравните с «Часом Быка», о возлюбленной Гриф Рифта: «Высокая шея охватывалась несколькими рядами розовых жемчужин, спускавшихся на низко открытую по моде недавних лет грудь.» [Ефремов И. Час Быка. С.-Пб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2017. – С.46.] Впрочем, указанный диссонанс, касающийся концепта моды, – это действительно мелочь, и лучше пренебречь ею, чем придираться к ней.

В очень коротком рассказе «Пять картин» нет таких упоминаний и утверждений, которые исключали бы единую временнýю развёртку для этого рассказа и повести «Сердце Змеи», но при этом нет ничего, что неопровержимо указывало бы на такую временнýю развёртку. Снятие отмеченной неопределённости не входило в художественный замысел автора.

- - -

В связи с указанным различием временнЫх развёрток «Туманности» Андромеды» и «Часа Быка», с одной стороны, и двух других рассматриваемых здесь произведений, с другой, представляется спорным предложенный Д.А.Майоровой и О.Ю.Осьмухиной термин «цикл “Великое Кольцо”» [указ. соч., с.89]: ведь ни о каком «Великом Кольце» применительно к «Сердцу Змеи» не может быть и речи, что же касается рассказа «Пять картин», то, строго говоря, в нём нет ничего, что свидетельствовало бы об отсутствии контакта человечества Земли с Великим Кольцом, хотя его временнáя развёртка и иная, чем у дилогии романов «Туманность Андромеды» и «Час Быка».

Выводы

1) Ефремовское коммунистическое будущее разновариантно, но в восприятии наших современников этот момент затушёван. Хуже того, на наших глазах формируется традиция, закрепляющая – и не где-нибудь, а в высокопрофессиональных трудах серьёзных, достойных исследователей – повторение ошибочного тезиса о том, что все четыре произведения о далёком будущем образуют-де линейную хронологическую последовательность, то есть описанные в них события якобы происходят в одной и той же временнóй развёртке.

2) Идейно-художественная и эстетическая близость «Туманности Андромеды» и «Сердца Змеи» допускает обсуждение вопроса о том, образуют ли эти произведения дилогию. Идейно-художественная и сюжетно-композиционная близость – отсылки к событиям и персонажам «Туманности Андромеды» в романе «Час Быка», принадлежность «Туманности Андромеды» и «Часа Быка» к одной и той же временнóй развёртке – позволяют считать эти два романа дилогией. При этом «Туманность Андромеды», «Сердце Змеи» и «Час Быка» не образуют трилогии: «Туманность Андромеды» и «Сердце Змеи» связаны друг с другом не так, не по тем основаниям, по каким связаны друг с другом «Туманность Андромеды» и «Час Быка».

3) Выше было сказано об элементе неопределённости, обнаружи­вающемся при рассмотрении в указанном ракурсе рассказа «Пять картин», положение которого в одной временнóй развёртке с «Туманностью Андромеды» и «Часом Быка» исключается, но при этом нет ничего, что исключало бы или, наоборот, однозначно указывало бы на его положение в одной временнóй развёртке с повестью «Сердце Змеи».

Автор признателен д. ф. н., проф. Н.Д.Светозаровой за помощь в работе над общелитературоведческой частью доклада.