Фай Родис: путь историка

Доклад1 на IX Ефремовских чтениях в Москве 24 апреля 2021 года


Ольга Ерёмина

Историк связывает разорванные нити – в этом его призвание.

В 2020 году было организовано две лекции, посвящённые роману Ефремова «Час Быка». На третьей я собиралась говорить о Фай Родис, но тут грянул карантин, и лекция не состоялась. Я на запале написала статью об образе Фай Родис, она выложена на сайте «Нооген».

Сегодня мне хотелось бы остановиться на некоторых моментах, которые находятся в самом начале романа. Они оттеняют уже прозвучавшую на чтениях тему зеркал.

В романе нет такого, чтобы Ефремов написал: Фай Родис родилась в таком-то году, на данный момент ей столько-то лет, в своей жизни она прошла то-то и то-то, видела то-то, была на таких-то планетах… Этого нет.

О Фай Родис мы узнаём через систему зеркал.

В детстве я очень любила ходить с мамой в ателье, где шили платья. Пока маму обмеряли, подкалывали-подшивали ткань, я любила стоять в примерочной. Примерочные тогда были такие: зеркала с трёх сторон, и все они друг в друге отражаются. Отражения уходят вдаль, множатся. Это была магия. Я была совершенно очарована. Смотришь и начинаешь думать, как у Чарли Чаплина в знаменитом фильме «Цирк»: а где же я на самом деле? Герой в зеркалах ходит и не понимает, где он настоящий.

При чтении «Часа Быка» возникает такое же ощущение: где Фай Родис настоящая? Мы всё время видим её в отражениях.

Первое – её поведение на Совете Звездоплавания, где она рассказывает о своей концепции, что планета Торманс населена землянами, улетевшими в своё время с Земли до катастрофы конца Эры Разобщённого Мира. Мы Родис видим со стороны глазами людей, которые в тот момент слушают её.

Мы наблюдаем Фай наедине с самой собой, когда звездолёту дан старт, и у неё есть свободное время побыть в своей каюте. Она входит в каюту, и в этот момент мы начинаем узнавать, что её любимый аромат – это свежий аромат нагретых солнцем африканских степей, видим обстановку каюты: низкий диван, жёсткий ковёр, маленький столик. Совершенно аскетичная обстановка, так же как у героев «Туманности Андромеды». И одна вещица, которая ей досталась (не подарена, а досталась) от её учителя Кин Руха. Это небольшая картина в овальной раме – как хроносрез у Головачёва. Фай поворачивает рычажок – и эта картина раскрывается: над выжженной степью парит платформа, неуклюжий летательный аппарат, на котором стоят парень и девушка.

Фай вглядывается в её лицо, пытается понять, что эта девушка чувствует. Фай Родис как историк говорит о том, что главное – понимать не только классовую борьбу, не только особенности технологий. Главная задача историка – понять, что чувствовали люди прошедших эпох. Это настолько категорически и катастрофически расходится с современным преподаванием истории в школе! Антропоцентричность, помещение центра внимания на человека – это то, к чему нам маленькими шагами надо неуклонно приближаться, это великая задача будущего историка. Сейчас этого практически нет. Даже в литературоведении: всё больше и больше литературоведение формализуется.

Фай Родис вглядывается в лицо девушки, пытается почувствовать, представить, как она живёт, что она видела. Ощущает эту девушку минувших эпох как подругу, чувствует свою связь с ней.

Дальше всё, что связано с прошлым Фай Родис, как бы исподволь, не спеша, как бы через взгляд со стороны перед нами начинает обнажаться.

Родис думает о своём учителе Кин Рухе, который раскрыл инфернальность давно прошедших времён: «эта диорама стала связующей с теми давно исчезнувшими людьми, наследником мыслей и чувств которых» Кин Рух, а вслед за ним и Фай Родис являются.

«С теми давно исчезнувшими людьми».

Друзья мои, это мы с вами – те давно исчезнувшие люди. И спустя пять столетий или тысячелетий – люди, которые будут жить тогда, будут смотреть в наше время и пытаться понять: как же жили эти люди, как они вообще могли существовать в той Эре Разобщённого Мира, в которой мы с вами находимся.

Вот одна цитата – она немного в сторону уводит, но я её прочитаю, потому что это наше с вами зеркало, это наше отражение:

Дезинформация и чудовищная ложь стали орудиями политической борьбы за власть. Весь пятый период ЭРМ <…> характерен колоссальными нагромождениями псевдоисторических произведений именно этого рода. В их массе тонут отдельные документы и книги, отражающие истинное сочетание причин и следствий.


Для своих коллег Фай Родис пытается сформулировать основные постулаты Эры Разобщённого Мира, основные её особенности. Её метод – это метод перевоплощения. Основные характеристики:

Последнее – то, что Фай Родис пугало больше всего. Отсутствие ясной цели – это характеристика того поколения, которому сейчас 35, 30, 25, 20 лет. У них цели нет вообще. Они не понимают, о чём речь, когда говоришь: цель жизни.

Жажда познания – мы будем знать ровно настолько, чтобы сдать на пять. А зачем иное знать?

И ещё важный момент: отсутствие стремления к подвигу.

Я хорошо помню себя – 1982 год, в Калуге рядом с Музеем Космонавтики, который строился на высокой горе, мы, двенадцатилетние, сажали деревья. Склон горы был скользкий, глинистый. Чтобы не было оползней, надо было посадить деревья. Мы, шестиклассники, осенью, скользя по глине, падая, копали ямы, сажали тополя, рябины. И вот мы стоим на склоне – впереди водохранилище, за ним пространство Калужского бора, мечтаем: что бы такого в жизни сделать, чтобы это было – великое, чтобы это осталось. Я не знаю, думает ли сейчас кто-нибудь так.

Когда Фай Родис всё это осознаёт, у неё возникает чувство ужаса и отвращения. И тогда она обращается к своему учителю, она не знает, что дальше делать. Кин Рух ей говорит: посиди-ка над материалами и документами ещё годик. И вот когда она сидит этот годик, она начинает понимать, что «в неустроенной жизни ЭРМ выковывались духовные морально-этические основы будущего мира, она была поражена и полностью захвачена картиной великой борьбы за знание, правду, справедливость, за сознательное завоевание здоровья и красоты».

Подземные ручьи, которые текут со всех сторон и складываются в единый поток – вот это настоящая история. Это та подлинная история, которую будут изучать спустя две тысячи лет.

Мы знаем Елену Егорову, музыканта, которая ездит по всей стране с коллегами и несёт красоту звука. Мы знаем супругов Левиных, которые живут в Твери и поют и играют для людей. Мы стараемся улавливать, держать в душе, в памяти эти ручейки. Такие люди есть. Но мы убого информированы, в том числе и о том, что касается самого дорогого для нас. Поэтому я вас призываю: сейчас возможности есть, следите за этими проявлениями.

Что дал Фай Родис дополнительный год изучения Эры Разобщённого Мира?

Она определила своё кредо: прослеживание корней будущего в прошедшем.

Изучать прошедшее, чтобы понять, как из него вырастает будущее.

На момент экспедиции Фай Родис 40 лет. Она общается с другими членами экспедиции. И тут Ефремов включает второе зеркало – это Чеди Даан, её младшая коллега, которой 25 лет. Самой Фай было двадцать пять, когда она сомневалась.

Они разговаривают о Серебряном веке, то есть о начале Эры Разобщённого Мира. Вывод Фай Родис: «Хорошие люди всегда носили в себе печаль неустроенной, инфернальной жизни…»

Так в нашей жизни и получается. И если вдруг человеку становится легко жить, складывается ощущение, что он пробил энергетический потолок, вышел в другую реальность.

Вот цитата по поводу масок, которые нам приходится носить: маска «прикрывает разрыв между стремлениями и жизнью», которую приходится вести.

Следующее зеркало: Чеди Даан сидит в пилотской кабине при переходе из Шакти в Тамас и наблюдает за Фай Родис. Родис почему-то Гриф Рифт не предложил врача после выхода из нуль-пространства, а Чеди предложил.

Чеди задаёт вопрос и узнаёт от Грифа Рифта, что Фай уже проходила нуль-пространство, уже была в межзвёздной экспедиции. Она находилась на «Ноогене» в его предпоследнем прыжке, перед гибелью корабля.

Включается ещё одно зеркало – отражение отражения: Чеди Даан вспоминает картину, которую она видела на Земле. На картине была изображена женщина, стоящая на одной из Мокрых Планет Красного Солнца. Нижняя часть лица была скрыта маской. И только теперь по верхней части лица Чеди догадывается, что это была Фай Родис. Картину нарисовал некий астроном, который в данный момент сидит в обсерватории и наблюдает тот сегмент неба, где должен выйти из нуль-пространства корабль «Тантра» с командиром Фай Родис, многоликие образы которой может стереть только смерть. И мы понимаем, что этот человек, который любит Фай.

Мы узнаём, что у Родис на Земле осталась дочка.

Ещё один удивительный факт узнаёт Чеди о командире экспедиции: Фай прошла десять ступеней инфернальности. Это особый род испытаний, которым подвергают историков. Это как десять кругов Дантовского ада.

Нам трудно представить, как может человек далёкого будущего ощущать нашу с вами жизнь. Ощущать фашистские концлагеря, сегодняшние бомбёжки Донбасса, Гулаг. И даже там люди творили, как Штильмарк, с которым связано имя Ефремова.

Чеди Даан приходит к Фай, спрашивает её о ступенях, Родис отвечает: оказывается, вы лучше информированы, чем я думала. И даёт ей кристалл мнемозаписи. Это не видеозапись. Мнемозина – богиня памяти. Мнемозапись – это некий слепок памяти.

Это не значит, что ты сидишь в безопасности, кушаешь поп-корн, а на экране что-то происходит. Это мнемические ощущения, слепок с нейронных связей и сигналов, которые в будущем, возможно, научатся снимать и записывать.

Фай даёт кристалл Чеди, она уходит, погружается в это – после возвращается к Фай и целует ей руки.

Какие же получаются зеркала? Чеди Даан – Гриф Рифт – астроном, нарисовавший картину, – девушка в овале с картины Кин Руха – сам Кин Рух.

Когда Фай переживает нуль-переход, испытывая совершенно невероятные ощущения, сознание её стремится убежать туда, где было хорошо. Она убегает в комнату в институте Кин Руха на востоке Канады, где она проходила предполётную подготовку. За окном шумели сосны, и тем большим казался контраст между непогодой и уютом комнаты.

Загляните в себя: где у вас этот уголок, где место вашей безопасности, место дома? Если будет вам плохо, вы можете сознательно погружать себя в место дома и выходить из кризиса.

Зачем Ефремов выстраивает достаточно сложную с литературоведческой точки зрения и с точки знания нашего восприятия систему зеркал?

Мы чувствуем, что Фай Родис – неуловимая. Ты её пытаешься уловить, а на самом деле это не она, это мысли о ней с позиции Грифа Рифта или Чеди Даан.

Фай вспоминает Веду Конг – это тоже одно из её отражений.

Эмпатия означает – встать на место другого человека, почувствовать, каков он. Ефремов понимает, для кого он пишет, – для человека своего времени, для нас с вами. Пусть мы живём спустя 51 год после выхода романа, разве мы далеко ушли от семидесятого года? Внутренне мы те же самые, что были люди тогда. Продолжается Эра Разобщённого Мира. И мы не можем встать на место Фай Родис. Мы её не поймём. У нас нет для этого соответствующих рамочек.

Помните, Вир Норин подходит к аппарату для тестирования – и ему сообщают: ты достоин работать шофёром. У этого аппарата нет соответствующих градаций.

Мы с вами не сможем понять Фай, как бы мы ни старались. Хотя стараться надо.

Для этого нужна система зеркал.

В романе два мощных полюса. Первый озвучен Чойо Чагасом: «ненавижу Землю». Второй его постулат: «историю надо срезать от корня».

И тот постулат, который озвучивает Фай Родис: изучение корней будущего в прошлом.

Изучение прошлого, чтобы понять путь человечества.

1 Данный текст – это отредактированный устный доклад. Автор сочла нужным оставить некоторые особенности устной речи, прозвучавшие на чтениях.