Научно-фантастическое творчество Александра Богданова и Ивана Ефремова: сходства и различия


Десятые Ефремовские чтения-фестиваль, 23 апреля 2022 года

Мария Валова

В данной работе будет проведён сравнительный анализ произведений А. А. Богданова и И. А. Ефремова. Даже при поверхностном изучении творчества этих авторов обнаруживается немалое идейное сходство, в том числе в меру специфичных проблемах, поднимающихся не каждым писателем и философом, например, в вопросе о значении кибернетики для общества. При более глубоком погружении в ключевые произведения двух учёных и фантастов можно найти уже не просто сходство, но даже сильное влияние одного автора на другого. То есть Ефремов не только, очевидно, воспринял и перенял многие идеи Богданова, но и с некоторыми из них он, весьма вероятно, спорил и дискутировал, предлагая свой взгляд на решение той или иной проблемы. О том, в какой степени Ефремов был знаком с трудами Богданова, можно судить по нескольким косвенным признакам: упоминание фантаста и его романов можно найти, во-первых, в нескольких письмах к И. А. Ефремову1, дающим основание предположить, что именно Ефремов инициировал знакомство своих корреспондентов с богдановскими произведениями, во-вторых, в авторском предисловии к “Часу Быка”: «И наконец, сейчас как никогда более уместно вспомнить рекомендацию В. И. Ленина, данную писателю-фантасту А. А. Богданову: показать разграбление естественных ресурсов и природы нашей планеты капиталистическим хозяйствованием»2. Подобного разговора между Лениным и Богдановым не существовалоПрим.:, поэтому можно рассматривать эту вставку в предисловие как своеобразное “подмигивание” для своих: любое упоминание Богданова и его трудов не в ругательной манере было невозможно, а таким способом Ефремов смог оставить неявную ссылку на близкого ему по фундаментальности и энциклопедичности взглядов человека.

Данная статья не претендует на полное обозрение всех пересекающихся идей фантастов, но даёт начало изучению в этом направлении, так как научной литературы о преемственности одного автора другому в принципе пока не существует. В работе по большей части будет проводиться сравнение двух утопических романов: “Красной звезды” Богданова и “Туманности Андромеды” Ефремова, так как эти романы наиболее полно отражают взгляды двух учёных на то, как должно быть организовано идеальное общество. Однако, часть сравнительной работы будет проведена и на материале других произведений: “Часа Быка”, “Лезвия бритвы”, “Космоса и палеонтологии” Ивана Ефремова.

Итак, богдановская “Красная звезда” — это утопический роман об обществе марсиан, организованном социалистическим образом, в соответствии со взглядами автора. Главный герой, землянин, русский революционер начала века, по инициативе марсиан летит на их планету для того, чтобы ознакомиться с их общественным устройством и ближе познакомить их с земным, в общем, для обмена знаниями и опытом. Действие же ефремовской “Туманности Андромеды” происходит на Земле, но не во времени, современном написанию романа, а в далёком будущем. В этом обществе так же царит коммунистическая утопия. Сразу стоит оговориться о значении терминов “социалистический” и “коммунистический” для Богданова и Ефремова. Несмотря на разные используемые ими слова, описываемые ими общества предельно схожи по своей организации. Всё дело в том, что для Богданова “коммунистический” подразумевало исключительно равенство потребления, но не производства. Для него этот термин характерен для периодов общественного развития, когда у общества был недостаток ресурсов, поэтому и организовывается равное их потребление (например, “военный коммунизм”). Это вынужденная мера общества, ограниченного внешними условиями. Такое его состояние более низкое в сравнении с социалистическим, потому что социализм — это коллективизм производства, а не потребления. А во времена становления мировоззрения Ефремова термин “коммунизм” означал высшую ступень в развитии общественного устройства (пока слово “социализм” характеризовало современный ему строй), поэтому он и использует его по отношению к идеальному обществу, утопии. Таким образом из-за разного понимания одних и тех же терминов двумя людьми может сложиться путаница в восприятии текста их произведений, но зная о нюансах исторического контекста, окружавшего обоих, можно избежать этой проблемы и сосредоточить внимание на смысловых сходствах, а не словесных различиях.

Основные идейные сходства А. А. Богданова и И. А. Ефремова

Пожалуй, главная идея обоих авторов, присущая, однако, не только им, но и всем социалистам — это вопрос организации труда на планете. Разумеется, это свободный труд: люди вольны работать, где они хотят и сколько хотят. Оба писателя говорят о том, что потребность в труде — нормальная потребность человека. Сравним цитату у Богданова: «Труд — естественная потребность каждого развитого социального человека»3, — и у Ефремова: «Скоро люди поняли, что труд — счастье. <...> Труд в полную меру сил, только творческий, соответствующий врождённым способностям и вкусам, многообразный и время от времени переменяющийся — вот что нужно человеку»4.

Непосредственно организация этого труда происходит как у Богданова, так и у Ефремова через статистический аппарат: главную центровую машину, подсчитывающую избыток и недостаток труда на всех производствах. Имея ввиду эту информацию, люди могут выбирать работу, в данный момент более необходимую для общества. При этом «статистика никого ни к чему не обязывает»5 — это просто информационная система, на которую можно опираться при выборе направления своей деятельности: «Влияние статистики непрерывно сказывается на массовых перемещениях труда, но каждая личность свободна»6. Схоже и в утопии Eфремова: люди, желающие получить или сменить место работы, обращаются на станцию распределения работ, на которой дежурный осведомляет их в индивидуальном порядке об интересующих областях работы и наличии там свободных мест. В последнем заключается незначительное отличие от того, что описано в “Красной звезде”: в “Туманности Андромеды” несколько раз говорится о том, что предпочтительное для человека место работы может не иметь вакантных должностей. Однако, судя по событиям в романе, герои всегда находили альтернативу в виде схожей по типу деятельности. Но и при этом отличии сущность организации трудового аппарата у обоих писателей одна.

Очень схожим оказалось устройство школ и детских интернатов, как на Марсе, так и на Земле будущего. Все дети воспитываются не в семьях, а специальных домах, и что важно: у обоих авторов разные возраста взаимодействуют друг с другом. Различается только степень их взаимодействия: у Богданова дети от самого младшего дограничащего с отрочеством возраста воспитываются в одном помещении, потому что иначе «не было бы действительного воспитания»7, так как «изолировать один возраст от другого — значило бы создавать для них одностороннюю и узкую жизненную среду, в которой развитие будущего человека должно идти медленно, вяло и однообразно»8. Ефремов же полагает, что «совместная жизнь разных возрастных групп мешает воспитанию и раздражает самих учащихся»9, поэтому разные возраста живут раздельно, но при этом школы разных циклов расположены у него поблизости, для того, чтобы старшие ученики могли помогать воспитателям: «При тщательности воспитания интегральная помощь учителям была необходима»10. Как и у Богданова, старшие дети — «лучшие помощники в уходе за маленькими»11.

Далее. Рассмотрим вопрос потребления. Очевидно, в представлениях обоих авторов в идеальном обществе нет ограничения на потребление. У марсиан в романе Богданова в принципе нет потребности брать больше, чем им нужно, да у них и не считается проблемой, если, например, один марсианин захочет себе в течение десяти дней ежедневно менять костюм на новый, потому что в условиях трёхмиллионного общества это не имеет значения, так как «средние величины изменяются очень медленно»12. Но это в целом означает, что потребление у них сознательное, что и Ефремов продвигает как важную идею, прямо связывая это даже с некоторым аскетизмом: «...требование дать каждому всё вызвало необходимость существенно упростить обиход человека. Человек перестал быть рабом вещей...»13. В целом обоими авторами продвигается более высокая важность явлений духовного порядка в сравнении с материальными («Не должно быть никаких лишних вещей, связывающих человека, переживания и восприятия которого гораздо тоньше и сложнее в простой жизни»14), поэтому и для их героев это не просто сознательное понимание: будучи воспитанниками нового общества с такими ценностями, они ощущают это естественным образом как норму.

Говоря о моральных ценностях новых людей, стоит упомянуть и схожесть их решения в вопросе об эвтаназии. Оба автора очевидно склоняются в её пользу, опираясь на положение о том, что каждый человек описываемого ими общества достаточно сознателен, чтобы принять такое решение не на эмоциях, а в силу серьёзного для него основания в виде непереносимого страдания, морального или физического. «Если сознание пациента ясно и его решение твёрдо, то какие же могут быть препятствия?»15 — спрашивает героиня “Красной звезды” у землянина на его расспросы об этом явлении. Нередки случаи эвтаназии и среди ефремовских землян, «приговора лёгкой смерти, на каком бы высоком уровне развития общества оно ни находилось»16. Хоть этому вопросу уделено не так много внимания в сравнении с другими, сквозными идеями обоих авторов, именно по отношению к этой проблеме можно судить о немалой степени родства фундаментальных моральных ценностей героев Богданова и Ефремова, родства, которое можно выразить одной цитатой из “Туманности Андромеды”: «Люди эпохи Кольца избегали уговаривать, уважая решения друг друга и доверяя их правильности»17.

Следующей сходной ценностью и у Ефремова, и у Богданова является утверждение реалистического искусства в жизни как высшего, ибо только оно наиболее полно отражает в себе жизнь. Как следствие, оба выступают за все упрощения или абстракции в искусстве в лучшем случае лишь как за этап его развития. Сравним: «Отклонение от действительности не может быть необходимым элементом искусства, оно даже антихудожественно, когда уменьшает богатство восприятия»,18 — у Богданова и: «Искусство стремилось к абстракции в подражание разуму, получившему явный примат над всем остальным. Но быть выраженным отвлечённо искусство не может, кроме музыки, занимающей особое место и тоже по-своему вполне конкретной»19, — у Ефремова. Вообще теме искусства Ефремов посвятил немало страниц, поэтому эта тема у него значительно более углублена и развита в своём, особом направлении, заслуживающем отдельной научной работы, поэтому следует продолжить непосредственный анализ сходств и различий двух фантастов.

Ещё одна идея, которую сложно подкрепить цитатами, но которая очень важна для обоих учёных: Ефремов очень много, практически в каждом своём романе упоминает о важном значении кибернетики для общества. «Развитие кибернетики позволило...»20, «именно кибернетика впервые дала нам возможность...»21, «одно из важнейших открытий второй половины века – кибернетика вместе с теорией информации — сокрушило...»22, — и другие подобные предложения растворены во множестве работ Ефремова, по чему можно судить о том большом значении, которое учёный придавал этой науке. Богданов же со своей “Тектологией” стоял у её основания, фактически предвосхитив её появление, и именно этот факт может навести на мысль об источнике такого отношения к ней Ефремова.

Другое важное сходство, связанное уже не с устройством общества и его ценностями, состоит в том, что и Богданов, и Ефремов считали, что сознательная жизнь на других планетах будет неизменно похожа внешне на земного человека, то есть обязательно антропоморфна. Оба писателя были естественниками и понимали, что при сходстве условий жизни (которые не могут качественно отличаться даже на планетах в разных концах Вселенной, так как «общие законы, действовавшие и действующие в процессе исторического развития жизни на Земле, те же самые, как на планетах и Солнечной системы, и отдалённых звёзд»23 и велика вероятность, что «белково-кислородно-водяная жизнь наиболее распространена во Вселенной»24) высшие её типы будут иметь схожий облик, независимо от того, где они зародились: на Земле, на Марсе или на планете другой галактики. Богданов пишет об этом в “Красной звезде”: «Число возможных высших типов, выражающих наибольшую полноту жизни, не так велико; и на планетах, настолько сходных, как наши, в пределах весьма однородных условий природа могла достигнуть этого максимума жизни только одним способом»25. Абсолютно о том же говорит и Ефремов («Чтобы получить мыслящее существо, восходящая спираль эволюции скручивается всё туже, ибо коридор возможных условий делается всё более узким. Получаются очень сложные организмы, всё более сходные друг с другом, хотя бы они возникали в разных точках пространства»26), причём он, взяв эту идею за основу, несколько её развил и углубил, возможно, из-за того, что его основная специальность изначально именно биология и палеонтология. Он пишет об этом явлении в статье “Космос и палеонтология”, добавляя, что такой облик человека, который он имеет на протяжении сотен миллионов лет, связан с понятием адаптации, приспособляемости: «Человек не характерен никаким особым приспособлением к какой-либо узкой экологической нише, и в этом одно из самых поразительных его свойств. <...> Чем выше уровень организации жизни, тем более конвергентны ее формы, и человек не только не исключение, но наиболее конвергентен»27. Его идея в том, что человек — наиболее универсальное животное в приспособленности к жизни на территории всей планеты. То есть у нашего вида нет явных и резко выделяющихся адаптивных аппаратов, как у других живых существ, но эта наша слабость, ставящая нас в борьбе с животными в диких условиях на более низкую ступень, и является нашей силой, потому что те же животные умирают при переполненности экологической ниши или при изменении условий жизни, а человек может найти выход из любой природно-экологической катастрофы. Благодаря сознанию, человек как вид смог освободиться от гнета окружающей среды и «стал на пороге высшей свободы человеческого общества»28.

Различия в решении одних и тех же проблем у двух авторов

Закончив с анализом проблем, в которых оба автора находят сходные пути их решения, следует приступить к разбору того, в чём учёные разошлись во мнениях. В “Красной звезде” и по сюжету, и в результате ознакомления землянина Леонида в музее искусства со статуями человеческого тела, становится очевидно, что физиологические различия полов на высоком уровне развития человечества становятся менее заметными. Он объясняет прошлую несхожесть их строения тем, что «домашнее рабство женщины и лихорадочная борьба за существование мужчины искажают их тело в двух несходных направлениях»29. При таких взглядах Богданова на физиологию в его произведении возможна ситуация, когда главный герой первую половину романа чувствует бессознательное влечение к одному из марсиан, который в итоге признается ему, что является женщиной, и тогда всё встаёт на свои места. В мире будущего у Ефремова такое однозначно невозможно. Вопросам пола, физиологическим различиям между мужчиной и женщиной он уделяет очень много внимания, эта тема присутствует в большинстве его произведений. Так, диалог Гирина с художницей в “Лезвии бритвы” и последующее его выступление с докладом о биологической целесообразности красоты можно рассмотреть как вступление в дискуссию по этому вопросу, так как оппонент главного героя придерживалась схожей с Богдановым позиции: «Образ женщины, чистый и светлый, должен быть лишён подчёркнутых особенностей её пола»30. Выступая перед художниками, Гирин, будучи в очень высокой степени героем-резонёром автора, много говорит о том, что восприятие красоты тела напрямую связано с подсознательной памятью людей о целесообразности в условиях выживания того или иного физиологического устройства у человека. При этом «подсознательно мы сразу отличаем и воспринимаем как красоту черты, противоположные для разных полов, но никогда не ошибаемся, какому из полов что нужно»31. То есть то, что кажется нам красивым у одного пола, не представляется таковым у другого, и виной тому наше подсознательное стремление выбрать наиболее здоровую и крепкую особь для продолжения рода. Эти интуитивные чувства формировались в нас на протяжении жизни тысяч поколений, соответственно, они заложены в нас так глубоко, что воевать с ними означает идти против законов природы. Таким образом, Ефремов оспорил тезис Богданова о том, что половые различия усиливаются из-за тяжёлых условий жизни при капитализме, приведя в пользу противоположного убеждения законы эволюционно-биологического развития человека.

Прикоснувшись к теме продолжения рода, стоит обратить внимание на другое важное отличие этих авторов, связанное с разным отношением к увеличению численности населения планеты. Судя по всей совокупности произведений Богданова, в том числе и по “Празднику бессмертия”, эта проблема представляется для автора открытым конфликтом, который герои “Красной звезды” пытаются решить через колонизацию других планет. На предложение землянина просто ограничить размножение, не допустив таким образом перенаселения их родной планеты, одна из марсианок отвечает ему очень горячо и эмоционально, что сокращение размножения будет означать «победу стихий»32, так как это будет отказом от безграничного роста жизни, то есть «началом конца»33, поэтому марсиане на такое пойти не могут. И очевидно, что взгляд Энно присущ остальным марсианам (а, значит, и Богданову), потому что этот вопрос поднимается у них на совете, где путь регулировки размножения тоже предстаёт последним из возможных решений, и в итоге они решают колонизировать незаселённую Венеру. Ефремов же в этом вопросе придерживается как раз “последнего из возможных решений”. Он говорит о необходимости поддержания определённого количества людей на планете, так как только в этом «основа удобной жизни и стабилизации ресурсов планеты на вечные времена»34: каждая женщина Земли со здоровой наследственностью выполняет свой долг перед обществом, рожая не меньше двух детей. И одна из героинь в “Часе Быка” проговаривает отношение автора к позиции недопустимости регулировать деторождение в обществе: «Когда женщинам Торманса [планета, на которую прилетела экспедиция землян] три века назад предложили ограничить деторождение, они расценили это как посягательство на священнейшие права человека. Какие права? Не права, а обычные инстинкты, свойственные всем животным, инстинкты, идущие вразрез с нуждами общества»35. Хотя при этом земляне Ефремова так же, как и марсиане Богданова колонизируют планету с пригодными условиями жизни, но делают это не из-за перенаселённости своей, а во многом с богдановской целью бесконечного распространения жизни, увеличения сроков существования человека как вида. То есть разница между двумя мыслителями в том, что один считает необходимым постоянную регулировку соотношения ресурсов планеты и её населения с помощью контроля деторождения, а другой выступает против. Но при этом оба учёных — сторонники бесконечного развития жизни, роста живой материи, способной одержать победу над косной.

Ещё одна тема, интересная для рассмотрения у обоих писателей — вопрос в увековечении памяти о людях, совершивших подвиг для общества, человечества. Богданов проговаривает мысль, выраженную главным героем “Красной звезды”, что для земного человека его времени имена вождей мысли и дела очень важны, так как они их живые символы, олицетворение. На что марсианка Нэтти отвечает ему: «Это оттого, что единое дело человечества для вас всё ещё не единое дело; в иллюзиях, порождаемых борьбой между людьми, оно дробится и кажется делом людей, а не человечества»36. В обществе марсиан имя каждого человека забывается, когда умирают те, кто жил с ним. Взгляд же Ефремова на этот вопрос весьма интересен. С одной стороны, судя по воспоминаниям его сына, после написания “Туманности Андромеды” ему прямым текстом было сказано, что если он поставит в этой книге на главной площади памятник Ленину, то получит за это Ленинскую премию. Но он на это не согласился. На первый взгляд — иллюстрация этой богдановской мысли, идеи о том, что построение нового общества — единое дело человечества, а не отдельных личностей. Однако, вместо памятника Ленину Ефремов ставит на той же площади памятник создателям первого искусственного спутника Земли, то есть тем же реальным людям, жившим в его время. Хоть это событие ознаменовало собой начало космической эры, важной вехи для человечества, памятник не безличен. В тексте романа присутствуют упоминания и других памятников людям, совершившим общественный подвиг. Так что на первый взгляд кажущаяся схожесть в данном вопросе оборачивается другой стороной при более глубоком его рассмотрении.

Заключение

Обобщая всё вышесказанное, стоит заметить, что при всех различиях во взглядах на ту или иную проблему, они в некоторой степени обусловлены разным уровнем развития науки во времена Богданова и Ефремова соответственно. Но причиной возникновения этих различий является основное и самое важное сходство в утопиях двух мыслителей: научные основы построения общества. Каждый член этого общества — гармонично развитая творческая личность. Из этого закономерно вытекает важная мысль, пронизывающая труды обоих авторов: идея Вселенной «как единого целого, всё заключающего в себе и всё определяющего собой»37. Оба писателя говорят об особенности сознания новых людей, заключающейся в том, что они все осознают себя частью целого, свою принадлежность к коллективу, общность с ним и с любой разумной мыслью, со Вселенной как таковой. Так что при анализе творчества этих авторов, можно говорить именно о преемственности, о естественном развитии богдановских идей в творчестве Ефремова, принятых им и отрефлексированных. При этом всякое несогласие Ефремова с отдельными идеями Богданова представляет собой структурированную и логическую критику, построенную в традициях присущего им обоим научного метода. На основании результатов проделанной работы можно предположить, что идеи Богданова, не признававшиеся в СССР на официальном уровне, Ефремов открыл, развил и использовал при создании своих произведений без ссылок на имя учёного-предшественника. А его книги, будучи очень популярными и переведёнными на множество иностранных языков, уже, хоть и не без некоторых оговорок, признавались официальной идеологией. Таким образом Ефремов послужил косвенному распространению в обществе своего времени идей запрещённого деятеля, оставившего огромное наследие, требующего осмысления и до сих пор не потерявшего в своей актуальности.
Прим.: Такой разговор был. Вспоминает А. М. Горький:
... Года через два, на Капри, беседуя с А. А. Богдановым-Малиновским об утопическом романе, он [(Ленин)] сказал ему:
— Вот вы бы написали для рабочих роман на тему о том, как хищники капитализма ограбили землю, растратив всю нефть, всё железо, дерево, весь уголь. Это была бы очень полезная книга, синьор махист!
— Максим Горький. В.И.Ленин // Максим Горький. Том 17. Рассказы, очерки, воспоминания 1924–1936. М., Гослитиздат, 1949. цит. по: https://traumlibrary.ru/book/gorkiy-pss30-17/gorkiy-pss30-17.html#s001 (дата обращения: 13.07.2022).

1 Переписка Ивана Антоновича Ефремова / Автор-составитель О. А. Ерёмина. М.: Вече, 2016. С. 711, 1344.
2 Ефремов И. А. Час Быка // Собрание сочинений Ивана Ефремова. Т. 4. М.: Престиж Бук, 2020. С. 8
3 Богданов А. А. Красная звезда // Праздник бессмертия: Избранные произведения. СПб.: издательская группа “Лениздат”, 2014. С. 86/
4 Ефремов И. А. Туманность Андромеды // Собрание сочинений Ивана Ефремова. Т. 2. М.: Престиж Бук, 2019. С. 147.
5 Богданов А. А. Красная звезда // Праздник бессмертия: Избранные произведения. СПб.: издательская группа “Лениздат”, 2014. С. 89/
6 Там же.
7 Богданов А. А. Красная звезда // Праздник бессмертия: Избранные произведения. СПб.: издательская группа “Лениздат”, 2014. С. 91.
8 Там же.
9 Ефремов И. А. Туманность Андромеды // Собрание сочинений Ивана Ефремова. Т. 2. М.: Престиж Бук, 2019. С. 347.
10 Там же, с. 346.
11 Богданов А. А. Красная звезда // Праздник бессмертия: Избранные произведения. СПб.: издательская группа “Лениздат”, 2014. С. 91.
12 Там же, с. 86.
13 Ефремов И. А. Туманность Андромеды // Собрание сочинений Ивана Ефремова. Т. 2. М.: Престиж Бук, 2019. С. 148.
14 Там же, с. 344.
15 Богданов А. А. Красная звезда // Праздник бессмертия: Избранные произведения. СПб.: издательская группа “Лениздат”, 2014. С. 113.
16 Ефремов И. А. Час Быка // Собрание сочинений Ивана Ефремова. Т. 4. М.: Престиж Бук, 2020. С. 133.
17 Ефремов И. А. Туманность Андромеды // Собрание сочинений Ивана Ефремова. Т. 2. М.: Престиж Бук, 2019. С. 418.
18 Богданов А. А. Красная звезда // Праздник бессмертия: Избранные произведения. СПб.: издательская группа “Лениздат”, 2014. С. 101.
19 Ефремов И. А. Туманность Андромеды // Собрание сочинений Ивана Ефремова. Т. 2. М.: Престиж Бук, 2019. С. 291.
20 Там же, с. 148.
21 Ефремов И. А. Лезвие бритвы // Собрание сочинений Ивана Ефремова. Т. 7. М.: Престиж Бук, 2021. С. 189.
22 Ефремов И. А. Космос и палеонтология // Сочинения в трех томах. Том 3. Книга 2. – М., 1976. цит. по: http://noogen.su/cosmos (дата обращения: 25.12.2021).
23 Там же.
24 Там же.
25 Богданов А. А. Красная звезда // Праздник бессмертия: Избранные произведения. СПб.: издательская группа “Лениздат”, 2014. С. 66.
26 Ефремов И. А. Час Быка // Собрание сочинений Ивана Ефремова. Т. 4. М.: Престиж Бук, 2020. С. 495.
27 Ефремов И. А. Космос и палеонтология // Сочинения в трех томах. Том 3. Книга 2. – М., 1976. цит. по: http://noogen.su/cosmos (дата обращения: 25.12.2021).
28 Там же.
29 Богданов А. А. Красная звезда // Праздник бессмертия: Избранные произведения. СПб.: издательская группа “Лениздат”, 2014. С. 100.
30 Ефремов И. А. Лезвие бритвы // Собрание сочинений Ивана Ефремова. Т. 7. М.: Престиж Бук, 2021. С. 77.
31 Там же, с. 129.
32 Богданов А. А. Красная звезда // Праздник бессмертия: Избранные произведения. СПб.: издательская группа “Лениздат”, 2014. С. 107.
33 Там же.
34 Ефремов И. А. Час Быка // Собрание сочинений Ивана Ефремова. Т. 4. М.: Престиж Бук, 2020. С. 234.
35 Там же, с. 301.
36 Богданов А. А. Красная звезда // Праздник бессмертия: Избранные произведения. СПб.: издательская группа “Лениздат”, 2014. С. 53.
37 Там же, с. 63.